Парень из Казани застрелил в школе 9 человек. Объясняем, почему эта история касается каждого из нас
TUT.BY

11 мая в российской Казани произошла трагедия: 19-летний Ильназ Галявиев устроил стрельбу в гимназии, где учился сам. В результате нападения погибли девять человек, еще более 20 получили ранения. Накануне молодой человек завел телеграм-канал, в котором заявил о своем намерении убивать. При этом в колледже, где последние четыре года учился парень, его характеризуют как «тихого и неконфликтного студента».

В Беларуси, к сожалению, были свои печальные истории, связанные с «тихими» подростками: убийство учительницы и 11-классника в Столбцах, резня в торговом центре, нападение на учителя в гимназии и покушение на отца в Минске. TUT.BY собрал мнения экспертов о том, можно ли в принципе предотвратить подобные трагедии, нужно ли относиться всерьез к угрозам подростков, какие сигналы в их поведении должны насторожить и что делать окружающим, если поведение знакомого кажется им пугающим.

Почему молодые люди идут на подобные преступления и можно ли их предотвратить?

Как отмечает в интервью «Медузе» кандидат психологических наук Денис Давыдов, анализ подобных событий во всем мире показывает, что на такие преступления чаще всего идут именно мальчики в возрасте 14−19 лет.

— Здесь очень велик фактор возрастных особенностей, проблем идентичности мальчиков, [их] маскулинности. В среде, где насилие становится решением для целого пласта проблем, это становится одной из причин.

По мнению ученого, есть несколько базовых факторов, которые способствуют тому, что подростки устраивают шутинги. В первую очередь это проблемы в школьной среде, буллинг и кибербуллинг.

— И вообще — некомфортность школьной среды для жизни, ее формализованность, недушевность, отсутствие психологического контакта, теплых человеческих отношений.

Во-вторых, очень часто подростки, которые совершают нападения на школы и университеты, увлекаются оружием и имеют опыт обращения с ним вне военной службы.

Психолог Елена Солодкая убеждена, что изначальную причину стоит искать в социальных и психологических особенностях подросткового возраста. Именно понимание этих моментов способно не довести ситуацию до трагедии.

— С одной стороны, подросток только что был ребенком. Его привычки и отношение к жизни могут быть довольно детскими и инфантильными. С другой стороны, физиологически у него происходит бурный рост, который сопровождается эмоциональной нестабильностью, в том числе связанной с гормональной перестройкой.

Приближающаяся взрослая ответственность, социальные обязанности, переоценка себя и своего места в обществе — это тяжелый психологический груз. В идеале молодой человек не должен брать все на себя и проходить этот возраст в одиночку, потому что его цель — вписаться в социум, найти свое новое место, которым он еще никогда не владел. Это создает сильное напряжение, и, по идее, общество должно готовить его к этому и оказывать поддержку, что должно продвигаться на уровне всех социальных институтов. У нас, к сожалению, пока что работает только профориентация подростков, а это всего лишь один из многочисленных нюансов взросления.

Опираясь на свой практический опыт, Елена Солодкая говорит, что далеко не все подростки могут сбросить это напряжение, не причиняя вреда ни себе, ни окружающим.

— Собственно, в этом кроется основная причина: как подростки обходятся со своей внутренней неустроенностью? По факту речь идет про растерянность, дезориентацию и — отчасти — поведение загнанного зверя.

Почему одни подростки переживают свое взросление спокойно, а некоторые — вот так радикально? У этого есть объяснение?

— Одну единственную причину назвать невозможно, это было бы большим упрощением, — говорит Елена Солодкая.

Многое зависит от индивидуальных психологических особенностей взрослеющего человека.

— У каждого своя степень возбудимости и торможения нервной системы, заданная биологически. Это может передаваться по наследству, а также формируется во время внутриутробного развития.

Второй важный фактор — социальный: ближайшее окружение и семья молодого человека.

— Близкие, скорее всего, обладают схожим темпераментом и степенью возбудимости, и они формируют поведенческие образцы, которые ребенок наблюдает с раннего детства. Сложность этого возраста заключается в том, что подростки чаще всего отвергают предложенный путь. Казалось бы: бери пример с родителей — и будет проще, но они идут от обратного. Из-за своего протеста они не могут опереться на то, чем бы спокойно воспользовался взрослый человек или ребенок: с кем-то поговорить, поплакать.

Подростковый возраст — тот период, когда все эти варианты отпадают в силу кризисного переходного момента. У тебя уже нет своего привычного круга общения, а нового статуса ты еще не заслужил. Молодым людям кажется, что если они обратятся за помощью, то еще больше признаются в своей слабости. А у подростков очень сильный страх показаться несостоятельными.

Какие сигналы должны насторожить?

— Изменения в поведении подростка — это и есть первый сигнал, что что-то происходит, — рассказывает психолог Елена Солодкая. — Ребенок может стать очень замкнутым или, наоборот, чрезвычайно возбужденным. Самое важное — чтобы он был на виду: когда есть базовый контакт, легче заметить любые изменения в поведении.

Если вы знаете, как ребенок вел себя обычно, а теперь он поступает по-другому и не в состоянии дать этому объяснение, начинает врать, увиливать от ответа — скорее всего, что-то очень сильно его беспокоит и стыдит. При этом он не может «легализовать» эту злость нестыдным способом. Со временем она будет накапливаться и, вероятнее всего, взорвется.

Еще одним «тревожным звоночком» может стать увлечение подростка какой-либо нетипичной или странной деятельностью. Если он ее не прячет — это еще не худший вариант, рассказывает психолог.

— Это может быть отдушина, после которой он успокоится. Если же поведение за гранью всех социальных норм и подросток ее прячет, это однозначный повод насторожиться.

Что делать, если вы заметили «тревожные звоночки»?

— Если подросток не может ответить в спокойной форме, избегает контакта, стоит воспользоваться общими знакомствами: расспросить учителя, одноклассников, друзей — и ненавязчиво поинтересоваться, как у него с друзьями, что происходит в его жизни.

Если вы видите, что ответа нет, это серьезный звоночек. Нужно попытаться наладить контакт и выразить свое беспокойство, помочь подростку выговориться. Делать это нужно тактично, потому что если предлагать помощь прямо, молодые люди ощущают себя в слабой позиции.

Если ситуация уже кризисная, в ребенке растет агрессия, которая набирает силу, тут нужно кризисное вмешательство. Очень важно, чтобы у молодого человека был кто-то, кому он доверяет: родитель, тренер, социальный работник, психолог, старший товарищ. Тот, кто поможет переварить это внутреннее напряжение, а не выбрасывать его наружу.

Часто преступления совершают «тихие и спокойные» подростки. Почему?

— Видимо, все-таки кто-то что-то недоговаривает, и звоночки есть. Есть еще такой нюанс: родители живут со своим ребенком всю его жизнь, и у них формируется толерантность к его поведению и реакциям. Устанавливается негласная связь «ты меня не трогаешь — я тебя не трогаю». И кажется, что все спокойно. Но равновесие очень зыбкое. Происходит какое-то событие (неудача в отношениях, плохая оценка) — все рушится. Как правило, молодой человек рушит его в ту сторону, которой меньше всего дорожит, то есть делает это не в семье или кругу друзей, а по отношению к людям, которые для него менее ценны, но достаточно значимы, — говорит Елена Солодкая.

Кандидат психологических наук Денис Давыдов считает, что одним из объяснений, почему тихие и неприметные подростки идут на такие преступления, может быть их ритуальность.

— Это определенный ритуал. Скулшутинги стали называть «безумными расстрелами». Логики [в них] нет, они [подростки] никому не мстят, убивают случайных людей. Это важный компонент. <…> Это похоже на древние ритуалы, когда человек знает, что умрет, и в какой-то момент ощущает себя вне земного социума, он фактически Бог и вершит судьбы людей. [Это] послание миру и социуму, месть этому обществу, что человек не нашел свое место, ему плохо в этом обществе.

Стоит ли обращать внимание на угрозы в соцсетях? Как отличить: это просто слова или серьезное намерение?

Елена Солодкая однозначно отвечает: безусловно, обращать внимание стоит.

— Это отдельный феномен. На месте казанских коллег я бы провела исследование на этот счет, из которого можно было бы сделать конкретные выводы. Ситуация показывает, что ко всему нужно относиться серьезно. Да, подросток может ради забавы написать подобное в соцсетях. Но лучше перебдеть, чем недобдеть.

По сообщениям СМИ, напавший на гимназию в Казани открыто приближался к школе в черной маске и с дробовиком в руке, но на него ни— Часто у людей нет ощущения, что они могут на что-то повлиять, поэтому просто закрывают глаза, чтобы себя не расстраивать, — объясняет этот феномен специалист.

Психолог Ольга Серебровская в интервью «Коммерсанту» отмечает: в ходе изучения мирового опыта стало очевидно, что подростки расчетливо и заблаговременно планируют подобные преступления.

— Но они, несмотря на замкнутость и отстраненность, делают все, чтобы их как будто остановили: пишут в соцсетях, упоминают о своих планах в разговорах. Иногда даже журналистов предупреждают, оставляют записки и послания на видных местах. Поэтому ответственность в подобных трагедиях, конечно, лежит не на видеоиграх, не на законах об обороте оружия и не на интернете. А на тех, кто мог бы увидеть этих детей, вовремя диагностировать, но этого не сделал. Но главные виновники тут, конечно, — семья и родители, которые были безразличны, годами игнорировали созревающие проблемы, не обращали на них внимания.

Елена Солодкая также обращает внимание, что в любом обществе есть определенный процент людей с особенностями психического развития — и он стабилен.

— Какой бы ни была система здравоохранения и перинатального скрининга, в любой популяции есть доля родившихся с синдромом Дауна. Точно так же есть процент тех, кто не может социально адаптироваться и склонен к вспышкам агрессии. Всегда нужно иметь в виду, что люди с психологическими особенностями и даже сложностями есть в любой популяции.

Как их можно выявить? Ответственность опять же на родителях.

— Как правило, это проявляется в детстве, когда наблюдаются сложности совладания с аффектами. Вопрос, что делать с этим дальше: вешать ярлык или социально адаптировать? Если адаптировать, то для этого нужна отдельная программа адаптации людей с особенностями нервной системы. А ее, как правило, нет. С этого начинается замалчивание.

Часто в подобных ситуациях обвиняют школу. Справедливо?

— Чисто формально всегда можно найти виновного. Реальные же рычаги влияния у того, кто пользуется авторитетом. Чем больше таких людей у подростка, тем лучше. Это тонкая материя и тяжелый труд. При загруженности психологической службы в школах, которую постоянно сокращают, сложно уследить за всеми. Она скорее занимается профориентацией и контролем тех, кто стоит в социально опасном положении. Тотальную и внимательную диагностику всех учеников потянет не каждый школьный психолог. Да и я не представляю, как это возможно физически.

Плюс есть некоторая корпоративная заинтересованность не выносить сор из избы. Касательно этого казанского подростка, насколько понимаю, еще раньше были звоночки, но от него просто предпочли избавиться. То есть конфликты возникают постоянно. Вопрос в том, как их решают в каждой конкретной школе: находят решение или подавляют, утаивают и заставляют ребенка проглатывать обиду, что, к сожалению, часто делается?

В коллективе есть подросток, поведение которого пугает сверстников. Куда обращаться? Что делать?

— Часто мы слышим такой запрос: «Уберите его от нас». Я бы ставила вопрос так: где можно искать помощи и поддержки? Потому что в противном случае это еще больше злит «проблемного» подростка, ведь он очень нуждается в помощи, хоть никогда в этом не признается.

Если социальное окружение реагирует отвергающе, это будет усугублять проблему. Но близкие в силах найти варианты. Тогда все просто и по алгоритму: обращаетесь к психологу, который проанализирует, из-за чего конфликт произошел, как его разрешить, каков был триггер.

Исходная точка — это желание помочь или изолировать этого подростка? Если изолироваться от него, то тогда стоит признаться, что проблему вы не решили, она просто перемещается в другое место и, скорее всего, вернется, в том числе в виде такой трагедии.

Такие трагедии происходят как гром среди ясного неба. Как получается, что таких детей упускают?

— В подростковом возрасте они очень уязвимы, и с ними тяжело работать. Соблазн закрыть глаза и пустить все на самотек очень высок. Часто так и происходит.

Подростки — очень тяжелый контингент для работы, чувствительный и уязвимый. Они как будто перманентно находятся в пограничном расстройстве личности. Тут скорее нужны превентивные меры. Вы знаете, что наступит этот период, — готовьтесь к нему заранее. Одной военной подготовкой и уроками труда взросления не достичь.
Читать полностью: https://news.tut.by/society/730058.html?c Источник TUT.BY